Что тебе снится, художник?

"Сон разума рождает чудовищ"

Ф. Гойя

Мир художника – это особый таинственный мир, в котором часто сплетаются реальность и вымысел, фантастические миры превращаются в реальность. Как у польского фотохудожника Михала Карца с его мрачным жутким апокалипсисом. Причём он долго мечтал о том, чтобы свои сны воплотить в реальность. Похоже, это ему удалось. Работы его порой настолько реалистичны, что их спокойно можно принять за обычные фотоснимки.
    А вот Владимир Набоков ненавидел сон и считал его изменой рассудку, своим врагом, который ворует у него часы творчества. Тем не менее трудно представить себе другого автора, где бы сон играл такую важную роль как в творчестве Набокова. Его воображение оставило в наследство целую фантасмагорию ночных кошмаров, бредов маньяка, ночных видений, которые повергают до сих пор в недоумение изумлённого читателя: разве можно приговорить к смерти человека за то, что он нематериален? Причём, преступник обязательно должен полюбить своего палача и обняться с ним перед казнью, как в романе «Приглашение на казнь», где процесс ведётся по всем правилам абсурда.
    Говоря о воображении художника, как не вспомнить творчество Марка Шагала. Именно оно научило художника летать. Только он знает, почему его персонажи – люди, коровы – летают и почему у скрипача такое зелёное лицо. Только художник знает зачем овечке, гуляющей по полю-одеялупонадобился противогаз – как в картине «Бессонница» Даниила Моиссенко. Воображение художника – это буйство фантазии, хотя и по соннику Фрейда увидеть художника во сне – к наступлению полного спокойствия.

 

Марк Шагал

    А вот в рассказе Николая Тимофеева «Сны художника» спокойствием и вовсе не пахнет. Однажды один иллюстратор детских книг нарисовал зайца с барабанными палочками и тот каждую ночь приходил к нему во сне с просьбой исправить косые глаза, обижался и стучал по голове этими палочками до тех пор, пока художник не исправил его «позор», как он называл. Затем нарисовал обезьяну, повисшую хвостом на ветке, она тоже приходила к нему во сне и кричала, что ей больно и неудобно так висеть, обещала даже бананов принести, только бы художник исправил свою ошибку. И вот концовка этого рассказа:

« ...Но вот однажды нарисовал он крокодила в очках. Сразу крокодил ему приснился.
- Ты зачем меня в очки нарядил? - говорит. - Ещё б меня маской и трубкой снабдил. А как я в очках охотиться буду? Я в них и пасть свою открыть забуду. Сними очки, иначе ...
- Что иначе?
- Иначе буду тебе сниться каждую ночь.
- Как надоели! Подумаешь, очки на него надели. Автор текста придумал тебя в очках, так же, как появился когда-то кот в сапогах. Автору и снись, а из моего сна удались!
- Мало ли чего написать можно, а рисовать-то надо осторожно. Ты рисовал, ты и снимай.
- Не подумаю!
- Ну, смотри! Я к тебе на квартиру приду, ожидай!
- Как это?
- Просто, ногами!
- Ишь, чего выдумал? Приходи!
- А не испугаешься быть в обществе с нами?
- Нет!
- Ладно, жди!

    Возвращается художник следующим вечером из мастерской, идёт на кухню, а там крокодил во всю кухню лежит, хвостом шевелит. Хозяина ждёт. Зачем? Чтоб его.... Не знаю, возможно. Испугался художник, побежал снимать очки с крокодила. Да, не позавидуешь художникам!»
    В самом деле не позавидуешь. Даже опасно порой художнику заснуть. «Не спи, не спи, художник,
    Не предавайся сну.
    Ты - вечности заложник
    У времени в плену.» – звучат откуда-то слова Бориса Пастернака.

    Творчество современного художника Станислава Дымова называют сном наяву, а его – Художником с большой буквы. Его картины – это прогулки по лабиринтам снов, затерянные миры, мифология. Это свой собственный мир, неуловимый и фантастический, ненавязчиво вплетающийся в реальность и волнующий своими ароматами, заставляя тем не менее задуматься о сложностях жизни.
 

Личность художника постоянно находится в трудном положении, переходя от вымысла к действительности и наоборот. Он одновременно обладает сразу несколькими формами существования, что вносит заметную дисгармонию в его душу. Гейне называл это болезненное состояние «переселением душ». Когда Гёте писал «Вертера» он находился в состоянии забытья и какого-то внутреннего жара, потеряв грань поэтического и действительного. Он боялся прочесть свой роман, чтобы не оказаться снова в том самом «патологическом» состоянии, в котором писал его. Описывая нервный припадок Эммы Бовари, Флобер как будто заново переживает его сам: «Когда я описывал отравление Эммы Бовари, на самом деле ощутил во рту вкус мышьяка, чувствовал, что отравился, дважды мне становилось не на шутку плохо, так плохо, что меня даже вырвало».

    Кисть Светланы Валуевой незаметно как-то минует границы материального и осторожно и трепетно вторгается в пространство мира иного. За этой невидимой гранью есть своё пространство и свои герои – женщины мира фантазий – и реальные, и плод воображения – но все они утончённые, волнующие и прекрасные. Каждая единственна и неповторима в своём мире мистических знаков, предметов и форм.

 

    В том же мире магического реализма живёт и Майкл Паркес, сформировавший это течение, навеянное философией Востока, где он долгое время жил в поисках просветления и философских истин. Его стиль просто уникален. В принципе реалистичен и тщательно детализирован, но сочетания предметов – просто волшебные. Его картины окружены невесомой воздушной атмосферой, в которой его миры трансформируются, разрушаются и создаются вновь как будто по желанию самого Мастера. В его древнем конфликте Добра и Зла всегда побеждает добро, хотя порой и не совсем понятно – победа ли это и чья она? Но...
 

Художник пишет. Властная рука
Вселенную окутывает дымом.
Круговоротом невообразимым
Свивайся, красок яркая река.

Ольга Смирнова (специально для russianartinsacramento.com)